Летом

Погода была прекрасная, но жара все еще не унималась. По яс­ному небу едва-едва неслись высокие и редкие облака, изжелта-белые, как весенний запоздалый снег, плоские и продолгова­тые, как опустившиеся паруса. Их узорчатые края, пушистые и легкие, как хлопчатобумажная ткань, медленно изменялись с каждым мгновением.

Всюду пестрели голубые гроздья журавлиного гороха, золо­тые чашечки куриной слепоты, наполовину лиловые, наполо­вину желтые цветы ивана-да-марьи. Кое-где возле заброшенных дорожек возвышались кучки дров, потемневших от ветра и до­ждя, сложенные саженями^[1]. Легкий ветерок то на миг просы­палея, то снова утихал. Одни кузнечики по-прежнему дружно трещали, словно озлобленные.

От свежих золотисто-белых щепок, грудами лежавших око­ло влажных пней, веяло особенным, чрезвычайно приятным, горьким запахом. Вдали, ближе к роще, глухо стучали топоры. Время от времени торжественно и тихо, словно кланяясь и рас­ширяя руки, спускалось кудрявое дерево. (126 слов)

По И. Тургеневу

---

¹   Кое-где, возле заброшенных дорожек, возвышались кучки дров, потемневших от ветра и дождя, сложенные саженями.